Проблемы интерпретации триады «Действительность ‒ Творчество ‒ Искусство» на примере ялтинского периода в жизни и творчестве А.П.Чехова

«Сразу привлекают внимание перо и буквы, нанесенные поверх контуров Чехова и Книппер. На мой взгляд, это очень удачное художественное решение, иллюстрация того факта, что большая часть их отношений состояла из переписки. В работе Николая Викторовича Книппер повернута к Чехову спиной. Эта крайне важная деталь - потрясающе меткая демонстрация их отдаленности друг от друга. Автор чеховской биографии в серии «Жизнь замечательных людей» Алевтина Кузичева отмечает: «Оба как будто пытались в письмах сблизить свои несхожие мироощущения. Чехов - бесконечными признаниями в любви. Книппер - бесконечными обещаниями грядущей совместной жизни».

Полюшенко изображает Чехова спокойно-сосредоточенным, с выражением хмурой тоски. И здесь сразу вспоминается замечание Антона Павловича по поводу собственного брака: «Жена моя остается в Москве одна, и я уезжаю одиноким. Она плачет, я ей не велю бросать театр. Одним словом, катавасия». Примечательно, что выражение лица Книппер расслабленное - она относилась к их эпистолярному роману проще: «Тебе, верно, странно думать, что где-то далеко есть у тебя мифическая жена, правда? - вопрошала Книппер в письме к Чехову. - Как это смешно. Целую и обнимаю тебя много раз, мой мифический муж».

На картине Чехов предстает во всем белом, и эту деталь тоже нельзя назвать случайной. Данный цвет символизирует чистоту, бесхитростность, бесконечность. И все это отражалось в простой фразе: «Радость моя, спасибо тебе за то, что ты такая хорошая». Но белый часто ассоциируется и с ожиданием: свадьбы, крещения, приезда и т. д. А Антон Павлович, как известно, всегда ждал Ольгу: «Мне все кажется, что отворится сейчас дверь и войдешь ты…».

Ангел с крестом, изображенный на заднем плане, - ключ к пониманию того, что, несмотря на любовь, отношения супругов были пронизаны болью и безнадежностью. Оба осознавали, что Чехову нужно находиться в Ялте, а Книппер не может жить без театра в Москве. И оба в глубине души чувствовали, что конец близок. А купола, отчетливо виднеющиеся сзади, предположительно относятся к Церкви Святого Великомученика Теодора Тирона, где пара обвенчалась в мае 1901 года.»

«В первую очередь, внимание останавливается на глазах: в них читается твердость, решимость, но присутствует и некоторая доля обреченности. Почему это стало возможным? Как известно, по мере духовного сближения с Сашей, мысль о свадьбе стала вызывать у девушки обреченность и тоску: «Спать не хотелось, на душе было непокойно, тяжело. Она сидела, положив голову на колени, и думала о женихе, о свадьбе... Вспомнила она почему-то, что ее мать не любила своего покойного мужа и теперь ничего не имела, жила в полной зависимости от своей свекрови, бабули». Но решимость бежать перекрывает обреченность, и хотя у Нади еще нет твердой опоры, первый шаг все равно уже сделан.

Фата и чепчик на картине совершенно не гармонируют с лицом невесты. Этот атрибут свадебной жизни символизирует нежность, покорность, готовность любить мужа. Такой контраст словно является иллюстрацией данного диалога:

- Нельзя, Саша. Я выхожу замуж.

- Э, полно! Кому это нужно?

Усиливает ощущение тоски от грядущей свадьбы и черный фон. Зная сюжет, мы понимаем, что данный цвет не может ассоциироваться с радостными ожиданиями и гармоничным счастьем Нади.

В целом, Николаю Викторовичу мастерски удалось показать бессмысленность идеи героини выйти замуж. «Невеста поневоле» - так можно кратко охарактеризовать мысль, которая приходит в голову при рассмотрении картины.»